- Восемьдесят девять…римскими…в строку…
- Гермиона…
- …в строку…от степени свободы 18…n - 2…
- Гермиона… - неопределенно киваю головой. Нельзя отвлекаться - это сейчас самое главное. Нумерология не терпит постороннего вмешательства - эта наука требует уединения и полного сосредоточения, потому что цифры - это вам не клочки туалетной бумаги, плавающие в унитазе, или за что там Треллони получила нынче летом наградную ленточку от Союза Предсказателей. Нумерология - это торжество Разума над Мракобесием. И Оно не может этого не понимать, поэтому скоро уйдет и снова наступит тишина. N-2…
- N-2 - это значит 18, а посколько закатное - по вертикали, а не в строку! - тьфу, напорола! Ну, конечно - это же закатное, а не восходное. Закатывается .. или заходит?…не важно. Важно, что по вертикали, значит и откладывать 18 надо по столбику, а не в строку.
- Гермиона… - Оно еще тут? К черту, должно само все осознать и самоликвидироваться. Не может же Оно мучать меня вечно.
- Гермионанублииииин… - Оно толкается? Определенно - Оно хочет привлечь к себе мое внимание, которое по праву принадлежит нумерологии. Нет, Нумерологии. Мое Внимание.
- ДА ЧТО?! - от нумерологических таблиц во время работы отрывать взгляд не рекомендуется, но Оно любого доведет до ручки. Просто Оно думает, что если на Него не орут и не смотрят - значит, Его было плохо слышно.
- Да ничего… - вот Оно. В этом Оно всё. Бестолковое, длинное, рыжее с вечным выражением недоумения на лице.
- Как это "ничего"?! - Оно нарочно, да? - Рон, ты издеваешься?! Что значит "ничего"? Должно было быть что-то очень важное, раз ты оторвал меня от занятий! Ты совсем не соображаешь или иногда находят просветления? Нам же В КОНЦЕ УЧЕБНОГО ГОДА СДАВАТЬ КУРСОВОЙ! - Оно не помнит? Забыло? Хотя нет, всё гораздо хуже - Оно помнит, но ЕМУ ВСЕ РАВНО.
- А сегодня ВТОРОЕ СЕНТЯБРЯ! - Оно сложилось почти пополам и нависло над столом. Над моей нумерологической картой.
- Ну да, я знаю, и что? Это, по-твоему, повод оставлять все на последнюю ночь перед сдачей?
- По-моему, да! - убежденно восклицает Оно. Что Оно там ищет - в моих картах? Зачем так пристально их разглядывает? Зачем чешет свою глупую Репу? - Фу, гадость какая. Ерунда, - отчетливо произносит Оно, вынося вердикт. И это о моей Нумерологии.
- Рон, ты чего хотел, а? Потому что, если "ничего", то сделай доброе дело - пойди к Гарри, поиграйте в квиддич, в шахматы, поешьте что-нибудь…а у меня СРОКИ.
- Ай, да ну тебя! Сроки были у мамы, когда она была тяжела Фредом и Джорджем. Я тебе сейчас расскажу, - Оно с готовностью садится на соседнее кресло и начинает трендеть. - Тогда Министерство боролось за повышение рождаемости среди чистокровных семей и объявили конкурс - кто до 15 апреля родит за один раз больше всего детей, получит поездку в Венецию или возьмет, значит, деньгами. Ну, сама понимаешь - нам не лишнее, но вот сроки поджимали: Фред с Джорджем ожидались не раньше первого июня. А сумма-то круглая…так что вот это были сроки так сроки, это да. - Оно умолко и выжидательно смотрит круглым глазом. На что Оно расчитывает? На взыры гомерического хохота с моей стороны?
- Как мило, Рон. Очень смешно. Может, ты за меня напишешь курсовой? - сейчас Оно захлебнется в сарказме, завянет и отвалится. Или отвалит?
- Ну я бы мог. Хотя я вообще-то в нумерологии не очень силен, - морщит лоб. Оно это серьезно?
- Рон…оставь меня в покое, пожалуйста. Если я не успею закончить работу к концу этого учебного года - будет очень-очень плохо.
- Ладно, - Оно встает и суёт руки в карманы, - я пошел к Гарри. Мы будем тренироваться - скоро первый матч с Пуффендуем. Я думал, может тебе скучно тут одной - так ты могла бы пойти с нами, посмотреть, - Оно поджало губы и смотрит выжидательно. Можно подумать, за 5 лет был хоть один раз, чтобы я пошла с ними на квиддичное поле смотреть на то, как кучка не в меру подвижных подростков пытаются обуздать свое либидо, гоняясь на метлах за дурацкими шариками. Но Ему нельзя такого говорить - обидится за эту дурацкую игру.
- Нет, Рон, спасибо, конечно, за заботу - очень приятно, но я лучше посижу тут. Хочется позаниматься. - надо бы улыбнуться, но не получается - ведь, похоже, что значение 18 по вертикали с тем среднегеометрическим по горизонтали не совпадает.
- Понимаю, - грустно кивает Оно, - Точнее - совсем не понимаю, ну да ладно. Пошел я, - сообщает Оно и, ссутулившись, махнув на прощание рукой, бодро идет к двери. Черт, у Него же с галстуком беда! А еще староста - и в ТАКОМ виде на улицу! Не выпущу! НЕЕЕЕТ!
- Рон, стой! - Оно останавливается, разворачивается и смотрит вопросительно, - Галстук, Рон. Ты же староста - пора повзрослеть и следить за тем, чтобы не появляться перед младшими учениками в расхристанном виде.
- Да не умею я. - возмущенно оправдывается Оно, - Его завязать - это я даже не знаю…хуже твоих нумерологических таблиц! Главное, толку от него - никакого, и даже красоты не придает, - это точно. Красота бы тебе не помешала, думаю.
- Я же тебя учила. На первом крусе, на втором, на третьем…
- На третьем не учила - мы все время ссорились из-за твоего паскудного…
- …на четвертом - повязываю Ему галстук. Надо сделать вид, что я ничего не слышала про Глотика. - …на пятом. А ты до сих пор не научился.
- Дайте мне только выпуститься отсюда - я эту удавку больше ни в жизнь не натяну! - Оно делает категорический жест рукой. Ну вот - треснулось ладонью об косяк.
- Ступай, - пора Его вытолкать. Оно вздыхает, трясет ушибленной рукой, дергает подбородком и тянет шею - видно, я со злости затянула слишком туго. Так и надо.
*********
14…сто восемнадцать тысячных…или десятитысячных…блин. Оно ушло. Уже 17 с половиной минут назад. Интересно, уже летают?
Пойти посмотреть, что ли? Все равно степени свободы с простой арифметической не совпадают. Оно мне все испортило, как всегда - сбило меня с мысли.
**********
Она аккуратно складывает свои тетради, книги и пергаменты в стопочку, относит их в свою комнату, спускается вниз и идет на поле для квиддича.
***********
Тренировки по квиддичу оказались даже скучнее, чем она предполагала. Гермиона, откинувшись на спинку скамейки, смотрела на летающих в небе и что-то кричащих игроков, и думала о насущном. Капитаном квиддичной команды назначили Гарри, который теперь судорожно пытался отыскать двух новых игроков, которые будут бить битами по бешеным шарикам - как они называются, Гермиона не помнила. Но точно не "вышибалы". Бедный Гарри - он упорно создавал видимость кипучей деятельности. Но, может, кого-нибудь ему бы и удалось обмануть, но только не их с Роном - смерть Сириуса его подкосила. Странно, столько всего происходит - а ничего не меняется: по-прежнему идут уроки, задаются сочинения, она ссорится с безалаберным Роном, а в небе над квиддичным полем, как всегда, носятся игроки Гриффиндора. Кстати, о сочинениях - как раз сейчас пара таких, по зельям, за подписью "Поттер" и "Уыитсаи" - вероятно, это надо понимать как "Уизли" - лежала у нее на коленях и нуждалась в проверке и корректировки. Особенно последнее - "ПРЕМЕНЕНИЕ СНАТВОРНАВА ЗЕЛЬЯ НА КАРНЯХ ЧИРИМШИ И ЗИЛЕНАВА ТАПИНАМБУРА". Странно, сочинения по остальным предметам Рон пишет совершенно грамотно - да и проверять их приходится крайне редко. Трансфигурация, Астрономия, даже Прорицания - все буквы у Рона на месте и похожи на самих себя. Информация точная - Гермиона эти сочинения и у Рона и у Гарри все равно контролировала - мало ли что? Но вот с просьбой о специальной проверке мальчики обращались к ней только в случае с зельями, и тут начинался какой-то кошмар, особенно у Рона. Наверное, это флюиды Снейпа так действуют.
- Ну как зелье из черемши? Сойдет? - весело крикнул ей Рон, оборачиваясь на метле. Летать за это время он лучше не стал, зато мяч научился ловить отменно: неуклюже, раскинув в стороны длинные руки, он заслонял собой ворота и все мячи попадали ему в живот, в грудь, даже в лицо - зато в кольцо ни один пока не залетел. Правда, до балетных па, которые в воздухе выделывал Гарри, ему было далеко, и Рон больше напоминал Тревора, когда тот пытается в одним прыжок одолеть расстояние между шкафом в гостинной и коленями Невилла, но от вратаря изящества никто, в конце концов, и не требует. Тут главное результат, а результат Рон показывал.
- Нет, не сойдет, - строго крикнула она, - Рональд Уизли, спустись ко мне! - Гарри понимающе кивнул, отпуская своего вратаря, и Рон, понурив голову, неуклюже спланировал на трибуну и завис в воздухе прямо перед Гермионой. - Рональд, я смотрела один маггловский фильм и вот там один герой говорит другому: "Когда я читаю вашу писанину, я чешусь в самых нескромных местах". Я могу сказать тебе тоже самое. Ну ладно "снАтворнАе". Ладно "в кАтле надА вОрить ЭнгрИдЕЙЕнты". Но "рОботу прАверил ПрАфесАр ЗнАйБ" - это плохо кончится для тебя. А про содержание я уже молчу.
- Да ладно, ты ведь знаешь - в зельях я тоже не силен! - весело ответил Рон, покачнулся на метле и чуть не упал.
- Но ты ведь знаешь, как зовут нашего преподавателя? - строго спросила Гермиона, потрясая сочинением у аффтара перед носом. Рон нахмурил лоб - пожалуй, слишком сильно - почесал репу, скривился и сказал:
- Эм…не могла бы ты напомнить? - Гермиона поморщилась. Шутки Рона были, конечно, смешными, но почему-то смеяться от них совсем не хотелось.
- За "прафесара Знайба", Рон, Снейп вырвет кому-то кадык. Подозреваю, что это будешь или ты, или Гарри, или Невилл. Ладно - я все исправлю, а ты сделай милость - перепиши все вечером начисто.
- Да как скажешь - так и будет! - примирительно сказал Рон и вернулся к игре.
- Гарри! - крикнула она. Поттер обернулся, - У тебя тоже есть пара ошибок по содержанию. Они не очень существенны, но Снейп обязательно придерется, поэтому я их исправила и тебе тоже придется переписать! - Гарри благодарно улыбнулся и кивнул. Как-то отрешенно и задумчиво - будто ему было все равно, что ему поставят по зельям. Гермиона подозревала, что это именно так и есть, но укладываться в ее голове подобное никак не желало, поэтому она слегка нахмурилась, и вернулась к расшифровке каракулей Рона. Черт ногу сломит….
***************
Школьникам оставаться на улице после 18.30 в этом году запрещалось. Из соображений безопастности. Лето получилось шумное, суетливое и тревожное - до добропорядочных и скучных британских магов известие о возрождении Волдеморта доходило с большим трудом.
Дамблдор все лето воевал с Советом Попечителей. Министерство теперь в его присутствии все больше помалкивало и кивало, а вот Совет Попечителей встал на дыбы и отчаянно протестовал против возвращения в школу Римуса Люпина. Старому директору пришлось прибегнуть к способу, который он всегда приберегал про запас - к крику, размахиванию руками и обрисовыванию страшных картин расправы, которые могут воплотиться в жизнь в случае, если их дети не научатся как следует защищаться. Тот, кто видел Дамблдора на встрече с попечителями вряд ли когда-нибудь это забудет: обычно флегматичный и загадочный, он громыхал, потрясал кулаками и со всех деталей его гардероба - начиная от кончика шляпы и заканчивая фальмильными перстнями - сыпались искры. Так он отстоял свой преподавательский состав, заявляя, что просто авроров не достаточно - ибо речь не о защите, а об обучении, а тут, помимо знаний и навыков, надобен преподавательский талант. В качестве последнего - самого веского - аргумента был представлен профессор "Знайб", который, давясь и зеленея с каждым словом все больше, сначала облил бедного Люпина потоками желчи, а затем сказал, что без него, тем не менее, ни туда и ни сюда.
Поэтому первого сентября, в школьном экспрессе вместе с учениками, взволнованно обсуждающими последние новости, ехал бледный и болезненный профессор Р. ДЖ. Люпин, и пару раз за время путешествия подливал себе из графина, что не могло не беспокоить Гарри. Хотя, сказать по правде, он и сам бы не отказался - жизнь будто продолжалась, а он застрял где-то раньше и никак не может сдвинуться с места. Что значила смерть Сириуса для Люпина, Гарри, Рон и Гермиона могли только догадываться. Сам он называл это событие прощанием с молодостью и продолжал подливать себе из графина.
Так начался этот год - за лето многое случилось, даже слишком многое, поэтому порой казалось, что и не было никакого лета: все вернулись в школу напуганными, усталыми, но все равно радостными.
"Прафесар Знайб" свирепствовал пуще прежнего, когда чувствовал себя хорошо, и полностью игнорировал учеников, когда чувствовал себя плохо. Теперь это случалось с ним довольно часто, и только Гарри, Рон и Гермиона догадывались о причинах.
Было тихо. А что за затишьем - непонятно.
В которой Рона тянет на туалетный юмор.
/Рада, что прошлая глава вас повеселила. Но сегодня я злая, и очень давно спавшая и евшая в последний раз, и не попавшая в перерыве в кино, так что в этой главе все будет трагично:)
Одна фраза нагло сплагиачена мной из шит-евра. Как любят говорить некоторые - угадайте, какая, и получите от меня проду:) Шутка/
Нехорошо так говорить, но война с Волдемортом, вяло текущая где-то на заднем плане, действовала на профессора "Знайба" Снейпа положительно. То есть, разумеется, не в смысле здоровья - физического или неврастенического - а в смысле характера. По всей видимости, у него были заботы посерьезней ненавистных гриффиндорцев и на издевательства над Невиллом сил не оставалось. Нет, он не стал более милым или более приятным в общении или в каком-нибудь другом отношении человеком - разумеется, не стал. Просто он стал более задумчивым, флегматичным и - что самое приятное - забывчивым: все время о чем-то сосредоточенно думал, прислушивался к своему организму и занимался чем угодно, кроме руководства воспитательным процессом. Сарказмы и вредности получались у него нынче какие-то скучные и не обидные - сразу видно, что изрекались без искры, не по вдохновению, а, скорее, по старой привычке, и автор явно не вкладывал в них душу - ни на вот "на столечко" - а на то, достигнут ли они свою жертву и какова будет ее реакция, ему и вовсе было наплевать.
Что самое удивительное во всем этом - Снейп перестал закрывать свой кабинет. Вечно незапертая дверь будто говорила голосом зельевара - хотите отравиться? Пожалуйста - заходите, доставайте из шкафчиков и ешьте все, что вам вздумается. Хотите что-нибудь сломать? Разбить колбы? Опять же, пожалуйста - можете даже поломать полки в тумбах и написать на партах неприличные стихи. Даже если они про профессора зельеварения - заходите и пишите их красными буквами на столах, стенах и даже на преподавательской кафедре. А может, вы хотите вынуть из банок заспиртованные органы всяких магических тварей и пошвыряться склизскими, маринованными внутренностями друг в друга? Милости прошу - можете даже подложить профессору на стул чьи-нибудь проспиртованные кишки, или - еще хуже - гениталии. Можете делать все, что вам вздумается - путь свободен.
Неувязка заключалась в том, что вот так вот - когда не надо прилагать никаких усилий - никому хулиганить в кабинете зельеварения не хотелось. Спортивный интерес пропал, поэтому школьники просто заходили в аудиторию, рассаживались по своим местам и ждали преподавателя.
Правда, был в этом во всем и один минус - зелья теперь были 2 раза в неделю по два академических часа.
- Гарри…ты думаешь, это что - в синей банке, во втором шкафу слева от окна, на нижней полке? - задумчиво спросил Рон, когда в одну из таких перемен они сидели в кабинете зельеварения в ожидании Снейпа. Гарри неопределенно дернул плечами и не ответил - он, не отрывая взгляда от пергамента, рисовал на нем золотой снитч. Кого-то он в эту минуту неприлично сильно напоминал, только его мотивы от мотивов этого "кого-то" разительно отличались - депрессия и, как это охарактеризовала Гермиона, "зарождающаяся шизофрения", а не влюбленность, вдохновляли его на художества.
Осознав, что до друга не достучаться, Рон обернулся к Невиллу:
- А ты как думаешь - там что? - Невилл боязливо взглянул на синюю банку.
- Не знаю. Даже думать об этом не хочу.
- Ну а все-таки?
- Встань и посмотри сам, - Невилл пожал плечами, а затем быстро добавил, - только мне не говори и не вздумай швыряться этим. - Рон тоскливо взглянул на банку. Уж больно до нее далеко….
- Нет, не могу - мне лень. - разговор ни с кем не клеился. - Гермиона, помнишь, ты обещала сводить нас в киоск с морепродуктами в Хогсмите? Всё в силе? - Гермиона оторвала взгляд от учебника по зельям, в котором искала рецепт для того занятия, которое будет через неделю, если ничего не случится, и вопросительно посмотрела на Рона. Несколько секунд она соображала что к чему - даже ей в такую жаркую, но по-осеннему ленивую погоду думалось плохо.
- М…да. В следующий раз - обязательно отведу, а на этих выходных мы идем с Невиллом, и это займет….
- Чего?! - перебил Рон. Лень и слабость куда-то улетучились - захотелось добежать до заветной синей банки и запихать ее содержимое кому-нибудь в рот.
- На этих выходных я иду в Хогсмит с Невиллом, чтобы объяснить….
- Ах, с Невиллом! Прости, пожалуйста, я не знал. Конечно - какие тут могут быть друзья? Какие морепродукты, когда речь идет о Невилле?! Ты слышал, Гарри! - Рон, не глядя, сильно толкнул друга локтем в бок, но Гарри этот жест проигнорировал. Впрочем, Рон в поддержке не нуждался. - Мы с тобой можем пойти простукивать стены в забегаловке Розмерты, потому что Грейнжер с Невиллом решили удалиться под сень струй! - Гарри, не отрывая взгляда от своего художества, невесело и вяло ухмыльнулся себе под нос. Сегодня - в такую солнечную, сентябрьскую погоду, ему было особенно паршиво.
- Рональд, прекрати! - воскликнула Гермиона. Ее Щеки пылали - от злости и от смущения, потому что слизеринцы уже конспектировали речь Рона и смеялись в голос. - Мы с Невиллом идем заниматься…
- Ох, нет! Избавь меня от подробностей! - замахал длинными руками Рон. Он, признаться, сам не понял, от чего да почему так рассвирипел, но отступать и умолкать было поздно - во-первых, как-то несолидно, а, во-вторых, пришлось бы объясниться, а вот с объяснениями у Рона было туго. - Не надо мне рассказывать, чем вы там будете заниматься…
- РОН! - она даже ударила кулачком по столу для пущей убедительности.
- …потому что я еще слишком мал, чтобы знать о таком!
- Рон… - на этот раз это был Гарри. Он тихонько толкнул Рона в бок, пытаясь привлечь его внимание. - Рон…
- Что "Рон"? Кто тут кого обидел?! - не оборачиваясь рявкнул он.
- Вы обижены на природу, Уизли? Осознали, наконец? - прозвучал усталый, но до боли знакомый голос грозного профессора. Обычно Рон утихал при его появлении, но сегодня был какой-то плохой, неправильный день - депрессия, неоправданные вспышки гнева, походы с Невиллом в Хогсмит, и поэтому молчать Уизли совсем не хотелось.
- Ой, это вы, профессор? - с деланной радостью воскликнул он, оборачиваясь и глядя на Снейпа. - А я и не заметил, как вы пришли! Очень жаль - вы ведь где-то пребывали до этого? Вот там бы и попребывали еще минут 5.
В аудитории наступила немая сцена. Гермиона смертельно побледнела и, прикрыв рот рукой, в ужасе смотрела на Рона. Гарри оторвался, наконец, от своих рисунков и удивленно захлопал ресницами. Драко Малфой, который обычно старался садиться поближе к профессору, тысячу раз пожалел об этой своей привычке, посетовал на интуицию, и отодвинулся к дальнему краю скамейки. А что сделал Снейп? Он, признаться, такого не ожидал - упорная, длительная работа над собой и своим неповторимым имиджем давала ему повод надеяться, что ничего подобного или хоть отдаленного похожего с ним никогда не случится. Что делать? Наказать? Ну, разумеется, самым строжайшим образом. Наорать? Во-первых, несолидно. Во-вторых, глаза слипаются и голова болит и раскалывается на части - а от собственных воплей станет еще хуже. Нет, орать определенно не стоит. Приняв такое решение, Снейп устало моргнул и бесцветным голосом произнес, отворачиваясь к доске:
- 50 баллов с Гриффиндора и чистка уток в больничном крыле до самой смерти. - но Рон и не думал успокоиться. Почему? От чего такая истерика? Непонятно - об этом он подумает как-нибудь в другой раз.
- Ох, это так неожиданно, профессор! - он всплеснул руками, вскакивая со своего места, - От кого-кого, а от вас не ожидал такой подлянки! Это так необычно, что как бы со мной чего не случилось - так что можно мне отлучиться из класса? Боюсь не успеть добежать до туалета! - рявкнул он уже из коридора.
Снейп помолчал пару секунд и сказал:
- Надо же, Уизли меня потряс. Первый раз в жизни. Поттер, вы не кусали в последнее время своего друга? По-моему, у него бешенство. - слизеринцы как всегда заржали, но самому Снейпу шутка не понравилась - притянута за уши.
***************
- Рон, а Рон? Зачем же ты так… - со слезой в голосе тихонько произнесла Гермиона, глядя как ее друг, одетый в заляпанный белый передник и резиновые, по локоть перчатки такого же ярко-оранжевого цвета, как и его шевелюра, яростно стиснув зубы, драит ржавую утку.
- Слушай, Невилл, наверное, уже плачет и зовет тебя, - буркнул в ответ Рон. Злость прошла, а какая-то тоскливая обида на самого себя осталась. "сам себя обидел" - по-другому и не скажешь.
- Что ты прицепился? Невилл попросил объяснить ему формулы для трансфигурации жидких веществ в кристаллические решетки. Всего-навсего, - Гермиона села на маленькую тумбочку у пустующей больничной койки. Она попыталась было предложить Рону свою помощь, но тот сделал при этом такие страшные глаза, что больше говорить на эту тему не хотелось.
- Ага, всего-навсего. А, скажи, прогулка под липами - это необходимое условия для объяснения формул трансфигурации? - он поставил чистую утку на пол и, стараясь не смотреть на содержимое, принялся за следующую.
- Ой, осторожно! - крикнула Гермиона, видя, что утка в руке Рона опасно накренилась.
- О, ничего страшного, не беспокойся, пожалуйста. Даже если я обольюсь мочой и измажусь калом весь - с ног до головы - я все равно не стану популярнее Невилла Лонгботома. - процедил Рон сквозь зубы, выливая содержимое утки в унитаз. - Более того, даже если я утону в испражнениях учеников Хогвартса, никто не заплачет. - Гермиона схватилась за голову.
- Рон, черт возьми! Это уже достало, честное слово! Это похоже на какую-то сцену, только я не пойму - сцену ЧЕГО?!
- Не поймешь, что за сцена? - Рон резко развернулся, - Эта сцена называется "пока нищий дурак Рональд Уизли захлебывается в каловых массах, Гермиона Грейнжер "объясняет формулы трансфигурации". Это, оказывается, теперь так называется! - Гермиона вспыхнула и вскочила на ноги.
- Ты сам виноват, Уизли! Если бы ты не был таким психопатом и не устраивал истерик и не хамил Снейпу - ничего этого не было бы! Не было бы никаких каловых масс!
- А я всегда "сам виноват"! Это всем известно - как развлекухи, поздравления, всякие там Кубки Квиддича и медальки за прилежную учебу - так кто угодно! Как "сам виноват" - так это всегда кто-нибудь из Уизли, смотря кто первым под руку попадется! - буйствовал Рон, размахивая руками, и окатывая Гермиону каплями непонятной субстанции - может воды, а может, еще чего - в изобилии слетавшей с его оранжевых перчаток.
- Тебя ведь никто не тянул за язык! Ты ужасно нахамил Снейпу, и между прочим - неужели тебе ни капельки не стыдно? - воскликнула Гермиона, подойдя к Рону на достаточное расстояние, чтобы он мог видеть всю степень возмущения, отражавшегося на ее лице.
- За что мне должно быть стыдно? - удивленно спросил Рон.
- Как за что? Ты же его оскорбил! - тоненький пальчик рассек воздух перед самым его носом. Смысл сказанного дошел до Рона не сразу.
- Я ушам своим не верю…Мне должно быть стыдно перед Снейпом?!
- ДА!
- Простите! Я обидел мышку - накакал в его норку! Извениться перед ним?
- Ну все, с меня довольно! Я так погляжу, ни о чем кроме "накакал" и "написал" ты говорить сейчас не можешь. И я вообще не буду с тобой разговаривать, пока ты не прекратишь свои дурацкие истерики и не попросишь прощения. У меня! - добавила она, грозно топнув ножкой, и, резко развернувшись, устремилась к двери.
- Спасибо, что зашла! - рявкнул Рон ей в след.
- Мне тоже было очень приятно! - донеслось из коридора.
*************
- Гермиона….
- М? - неужели Оно?
- Гермиона….
- Мм? - определенно Оно.
- Гермиона….
- Ну чего? -надеюсь, Оно пришло за тем, о чем я думаю.
- Прости меня, пожалуйста. - вот Оно - виноватый, усталый вид, длинный нос наморщило.
- Ну не знаю, Рон. - прояви строгость. Оно заслужило это своим поведением. - Ты ведешь себя как-то странно….
- А хочешь лысый персик? - что Оно делает? Ах, вот что…Оно достает из кармана нектарин. Надо пошутить, разрядить обстановку.
- Рон, откуда ты его достал? Ты ведь только что из больничного крыла… - и что - скажете не смешно? По-моему, очень остроумно, а Оно даже не улыбнулось. Стоит всё красное, как помидор - зря я так. - Ладно, как бы там ни было - давай сюда. - Оно отдало нектарин. А, кстати, действительно, откуда Оно его взяло? Надо съесть побыстрее и не думать о грустном.
- Ну так как? Мир-дружба? - будто Оно само не знает….
- Ага. Прощаю, - а нектарин зеленый. Не умеет Оно выбирать фрукты.
У Рона камень упал с души. На радостях он повернулся к Невиллу, который, со слипающимися глазами, сидел посреди большой кипы книг по зельям и пытался составить отчет для Снейпа.
- Прости уж и ты меня, Невилл. Я перед тобой виноват, - упиваясь собственной добротой прочувствованно произнес Рон.
- Да что ты… - бедный Лонгботом беспомощно развел руками, с отчаянием глядя на ворох книг, - я и сам кругом перед всеми….
- Замечательно. А знаете, что я решил сделать, чистя утки в больничном крыле? - загадочно начал Рон, садясь между Невиллом и Гермионой и обнимая их за плечи.
- Не устраивать истерик и позволить нам с Невиллом сходить в Хогсмит позаниматься трансфигурацией.
- Лучше! - торжественно сказал Рон, - Я решил пойти туда вместе с вами. Мне тоже не помешает заняться трансфигурацией.
/Спасибо за отзывы:) Фиделия, я учту и все исправлю. Сегодня же Ворд переставлю:(
/
Все-таки волчья натура - это не так ужасно, как может показаться на первый взгляд. Вернее, ужасно, конечно, но жалкие плюсы все-таки имеются. Например, его никогда не мучили кошмары - он вообще всю жизнь спал, как утюг. Уже будучи взрослым, он узнал, что волкам сны не снятся, а вот собакам - постоянно, и это было чистой правдой, потому что еще в школе Сириус вечно мучил их пересказами своих бредовых сновидений, а снилось ему всегда черт знает что: всякая дрянь, как сказано у классика - то папенька, то маменька. Нет, лучше про это не вспоминать.
В то утро он проснулся плохо. Бывает три вида пробуждений: первый - это по будильнику и комментарии здесь излишни. Второй - когда просыпаешься с расстановкой, медленно, постепенно выходя из состояния сна, будто выплываешь откуда-то с глубины в верхние слои. А третий - самый неприятный. Когда просыпаешься резко, нервозно, охваченный паникой, точно зная, что ты забыл что-то очень важное, или что-то проспал, чего просыпать никак не следовало. Вот так и было с ним в это утро - он резко сел на кровати и, мало что соображая, схватился за часы, лежавшие на тумбочке. Мышцы противно ломило, сосредоточиться на том, что же именно он забыл, было невозможно из-за каши в голове. Он уставился на циферблат: 8.50. Что сегодня за день? Ах, да - воскресенье. Три спокойных вдоха и он снова ложится на подушку и, глядя в потолок, ведет сам с собой беседу. Ничего он не забыл и не проспал, но такое пробуждение в его случае - дурной знак. Подобное случалось с ним крайне редко, а когда случалось - ничем хорошим не заканчивалось. Он отлично помнил, что проснулся так в тот день, когда умерла его мать, в тот день, когда его укусил оборотень, в тот день, когда погибли Поттеры и в тот день, когда Сириус сбежал из Азкабана. Наверное, были и другие случаи, но эти он запомнил особенно хорошо - возможно, задним числом он предавал плохому пробуждению особые смыслы, которых там не было. Ему думалось, что это его волчья натура - звериный инстинкт - выбрасывает его из глубин сна на поверхность, будто предупреждая "спать не время, не расслабляйся, будь настороже". Что там у нас? Кому что-то может угрожать? Ах да, Гарри.
*************
Рон встал сегодня на час раньше, чем следовало бы в воскресенье. Он тихонько вылез из-под одеяла, оделся и, стараясь производить как можно меньше шума, направился к двери.
- Рон! - Гарри нацепил очки и внимательно посмотрел на друга.
- Ты чего не спишь?
- А ты чего?
- Я иду на кухню. Хочу взять вчерашнего кекса с собой в Хогсмит. Тебе принести?
- Не надо. Я с тобой.
Тихо, стараясь никого не разбудить, они вышли из спальни и отправились на кухню. Спать совершенно не хотелось - может, это следствие утреннего озноба, а, может, просто у каждого из них было о чем подумать по дороге. Хогвартс спал - ни привидений, ни Пивза. Спали портреты, лестницы, коридоры - все спали, и от того был слышен каждый их шаг и каждый вздох. Казалось, было слышно, как извилины в мозгах трутся друг о друга - разве бывает такая тишина?
- Гарри, слушай, хотел тебя спросить, - в полголоса начал Рон, - что у Гермионы с Невиллом? - Гарри поежился и зевнул.
- Не знаю. Ничего, наверное.
- Угу, - они шли тихо около минуты, затем Рон снова нарушил молчание:
- А с Финиганом? Что у нее с Финиганом? - Гарри удивленно взглянул на Рона и пожал плечами.
- Откуда я знаю? Думаю, тоже ничего.
- Ага. А с Крамом она переписывается?
- Черт, Рон, чего пристал? Я понятия не имею. Тебе-то что?
- Да нет, совершенно ничего, - слишком быстро отозвался Рон, но, поймав взгляд Гарри, полный укора, поправился, - Вернее, чего, конечно. Она же наша подруга, Гарри. Я за нее беспокоюсь - должны же мы знать, что у нее происходит в личной жизни!
- Не понимаю. С какой это стати мы должны это знать? - удивленно спросил Гарри. - На то это и есть ЛИЧНАЯ жизнь, а не публичная.
- Как это "с какой"? - возмутился Рон, будто его переубеждали в чем-то само собой разумеющемся. "А правда, - с какой?" - пронеслось в голове, но сосредотачиваться на этих мыслях он не стал, - А вдруг ее кто-нибудь обидит? Кто за нее заступится, если не мы?
- Ну, вот когда обидит, тогда и будем вмешиваться и заступаться. Хотя, ты ведь знаешь Гермиону - она и сама может за себя постоять.
- Да не может она! Не может! - воскликнул Рон и Гарри вздрогнул - слабое эхо пронеслось по пустым коридорам замка.
- Не ори, - шикнул на друга Гарри, - всех перебудишь своими воплями.
- Она же девчонка! - громким шепотом продолжал Рон, - Девчонок могут обижать все, кому не лень. Им вообще живется гораздо труднее, чем нам.
- А, по-моему, как раз наоборот. У девчонок не жизнь, а малина, - возразил Гарри, - Никто от них не ждет ничего сверхъестественного, девчонка - она и есть девчонка. Делай уроки и реви почаще - вот и все обязанности. И ответственности никакой.
- Это все Чанг, - сурово подвел итоги Рон.
- При чем тут она? - возмутился Гарри.
- Она сделала тебя женоненавистником!
- Вовсе нет!
- Что "вовсе нет"? Ты вовсе не женоненавистник или вовсе не она?
Ответа на этот интригующий вопрос Рон не дождался, потому что они уже стояли в дверях кухни, из недр которой, причитая и смахивая счастливые слезы, к ним спешил Добби.
***************
Чего бы Люпину действительно хотелось - так это чтобы в Хогсмите сейчас не было всех этих детей. Обычно он их любил, но сегодня, видимо, был один из тех дней, которые к детям не располагают. Суета и беготня мешали ему сосредоточиться на Гарри - где-то все время начинали хохотать, кто-то громко шутил, причем шутки были ну до того не смешные и дурацкие, что ему хотелось заплакать от стыда или заткнуть шутнику рот. В другой день он бы, само собой, умилился детскому чувству юмора, но только не сегодня. С чего вдруг такое дурное настроение? Полнолуние нескоро, ничего не болит - казалось бы, сиди, пей пиво и думай о возвышенном.
И все-таки плохое предчувствие, не оставлявшее его с самого утра, не давало расслабиться. Он приглядывал за Гарри - как раз сейчас они с Роном, Гермионой и Невиллом сидели в дальнем углу кабака и занимались непонятно чем: Гермиона что-то втолковывала Невиллу, Рон откровенно спал, а Гарри тоскливо смотрел на дно пустой кружки из-под сливочного пива. Всё как надо, все в безопасности, но что-то тут не так. А, может, просто кажется?
*************
- Невилл, пойми! Включи свое воображение! - вещала Грейнжер, - Это решетка - как полый кубик из проволоки с шариками на ребрах! Неужели это так трудно представить?!
- Все, Рон, я больше не могу, - шепнул другу Гарри, встал из-за стола и направился к выходу.
- Подожди, я с тобой! - Рон выскочил вслед за Гарри. - Ну Гермиона и занудить! - воскликнул он, когда они оказались на улице, - Это же не каждый сможет - так ведь уметь надо!
- А зачем ты тогда увязался за ними? И меня увязал? Лучше бы в "Зонко" сходили, а то все выходные псу… - Гарри судорожно вздохнул, - насмарку.
- Ну…как это "зачем"? А как же трансфигурация? Нужно ведь освоить - и тебе тоже, вот я и подумал…
- Брось, Рон, не выдумывай. - устало отмахнулся Гарри, - мне-то хоть лапшу не вешай на все места.
- Какую лапшу? - Рон недоуменно захлопал длинными, рыжими ресницами.
- А такую. Хотел пойти с Гермионой - так бы и сказал, а то все эти твои ухищрения…Одно расстройство от них, а толку никакого. - у Рона сердце ушло в пятки.
- Ты о чем? - старался, чтобы получилось удивленно и возмущенно, а получилось жалко и нос покраснел - хорошо, что он сам этого не видел.
- Да о том же, о чем и ты - отмахнулся Гарри и пошел прочь.
- Ты куда? - крикнул ему вслед Рон.
- Не знаю. Пойду, воздухом подышу. - ответил Гарри и ускорил шаг. Пройдя несколько метров он вдруг остановился, развернулся и скорбно взглянул на Рона, в недоумении стоявшего у входа и разводящего руками. - Сил моих нет смотреть на вас. - он ушел, а Рон так и остался стоять на пороге. Через пару минут за спиной он услышал строгий, звонкий голосок:
- Так. Замечательно. А где Гарри? - Рон резко обернулся.
- А?
- Где Гарри? Вы вышли вместе, а теперь я тебя вижу, а его - нет. И где он? - Гермиона сложила руки на груди и испытующе заглянула Рону в глаза, будто говоря: "И не смей мне врать". Ему ужасно нравилось, когда она вот так смотрела - строго, внимательно, не отводя глаз и только на него. И это при том, что под таким взглядом он всегда чувствовал себя, как описавшийся пудель - мокрые ноги и бледный вид, как говорится. "Может, я мазохист?" - отвлеченно подумал он. Его будто по голове ударили - окружающее пространство сжалось вокруг ее лица, и превратилось в большое, темное, неразборчивое пятно, и видна была только Грейнжер с наморщенным носом и ярким, испытующем блеском в глазах. Он стоял на пороге молча, разинув рот и глядя на Гермиону: с чего-то ком встал поперек горла, во рту пересохло, а в голове вдруг разом стало холодно и пусто. Он даже забыл поморгать и выдохнуть. До чего же это глупо - вот так стоять и пялиться, когда где-то в мозгу бродит не оформившаяся в слова мысль: какая красотища….
- Эй! Тебе плохо?!
- Что? - выдохнул Рон и захлопал ресницами.
- Да что с тобой?
- Ничего. Нет, мне хорошо. - отчеканил Рон, не отводя взгляда.
- Тогда скажи мне, где Гарри. - эти слова подействовали на Рона отрезвляюще. Он тряхнул головой, отгоняя от себя это наваждение, и слегка дрожащим голосом, произнес:
- Он ушел. Пошел проветриться, но скоро придет. А как там Невилл? - нарочито бодро поинтересовался он. Гермиона устало вздохнула и закатила глаза.
- Ну, знаешь ли - я сделала все, что было в моих силах. Пусть теперь сидит тренируется. Я ему свой конспект оставила, и только время покажет, насколько сильно я ошиблась. Давай погуляем?
- Что?! - Рон в ужасе выпучил глаза и отшатнулся.
- Поищем Гарри! - разъяснила добрая Грейнжер, обращаясь к нему, как к душевнобольному, и, отодвинув его с дороги, бодро зашагала в сторону книжного магазина. Судорожно сглотнув, Рон поплелся следом.
**************
Гарри они нашли за пустыми бочками из-под огневиски. Нет, это не он их осушил - он всего лишь за ними прятался.
- Вот ты где!
- ШШШ! - Гарри приложил палец к губам и, пригнувшись к земле, поманил их к себе.
- Что ты делаешь? - шепотом спросил Рон, на полусогнутых подбираясь к другу и садясь на корточки рядом с ним.
- Слежу за Малфоем.
- Зачем?
- Надо. Он подозрительно себя ведет. - тихо ответил Гарри. Ребята посмотрели в щель между бочками и действительно увидели Малфоя, который, впрочем, ничего особенно не делал - жевал кусок шоколадного кекса ( "Тоже перед выходом на кухню наведался, крысеныш, - подумал Рон) и о чем-то разговаривал с Гойлом. Или с Крэббом - со спины без полбанки не разберешь.
- И что подозрительного? - спросила Гермиона.
- А вот что, - еле слышным шепотом начал Гарри, - иду я, значит, по улице грустный, и вижу Малфоя. Ну, все, думаю, сейчас прицепится. Он мимо меня проходит, а я - ну, чтобы заранее предупредить - и говорю ему, мол, отвали, хорек. И что, ты думаешь, он ответил?
- Какую-нибудь гадость.
- В том-то все и дело, что нет. Он вообще на меня не взглянул - вернее, так, мимоходом глянул, и даже не остановился. Будто спешил куда - да еще глянь, какой он здоровый мешок с собой тащит! - Гарри ткнул пальцем в щель между бочками. Рон с Гермионой вытянули шеи, и действительно увидели за плечами у Малфоя большой рюкзак, явно набитый чем-то тяжелым.
- Малфой собрался в турпоход, - пробормотал Рон. Гермиона хихикнула, отчего на душе у него стало так легко, что захотелось выскочить из укрытия и нокаутировать и Малфоя и крэббагойла и весь мир. Гарри даже не улыбнулся.
- Вот именно. Я не знаю, что там, но он это что-то явно куда-то тащит, причем сильно торопится.
- По нему не скажешь, - резонно заметила Гермиона, наблюдая, как Малфой с безразличным и высокомерным видом жует кекс и что-то вещает, делая ленивые, хозяйские жесты рукой.
- Вот-вот. Спорю с кем угодно - до того, как он наткнулся на этого крэббагойла, он несся, как крыса на пожаре, спотыкался и был зеленее Снейпав первый день учебы. А тут затормозил и будто всё как всегда. У меня такое чувство, что он что-то скрывает ото всех, и даже от этих громил. Бьюсь об заклад - сейчас он пытается от крэббагойла отделаться.
- Интересно…- протянула Гермиона, - А, может, показалось? - Гарри пожал плечами и нехотя ответил:
- Может…. Но я бы проследил - от греха подальше.